Первоистоки любовных травм
Подойдем к нему, подойдем...
Старый, битый, корявый дуб.
Мы записки в разлом кладем,
В жерло черных горелых губ.
До листочков тех не достать,
Разве только влететь шмелю.
Их нельзя, нельзя прочитать.
Слово там лишь одно: люблю.
Кто же так бесконечно глуп?
Вот уж сколько веков подряд
Лупят молнии в старый дуб,
И записки наши горят...
Первая любовь действительно может оставлять глубочайший отпечаток и оказывать решающее влияние на дальнейшую любовную и не только любовную жизнь. Как и все первое: первая драка, первое наказание, первая ласка, первый учитель, первая двойка, первая пятерка... Но такое однозначное роковое влияние первого опыта, какое приписывает Фрейд всему человеческому, на самом деле имеет место менее чем у двадцати процентов людей.
Мы все же не лоренцовские гусята, которые всю жизнь ходят за подушкой, как за гусыней, если им эту подушку показать сразу после вылупливания из яиц. Точней: только каждый пятый-шестой — такой вот гусенок, а у остальных решает судьбу что-то другое или многое, вместе взятое...
