- Вы удивительно зрелы для своих юных лет, - отписывает комплимент роскошная Лариса Гузеева гостье программы, и публика согласно улыбается, мол, на эту зрелость любо-дорого посмотреть. А мне остается лишь вздохнуть:
почему некоторым почти с пеленок и даром дается то, на что другие потратили годы и целый лоб – для размещения разнокалиберных шишек?!
Самое возмутительное, что гостья не изрекала заумных премудростей, всего-то заявила, что довольна собой, за «дольче вита» не гонится и не ищет олигарха в спутники жизни. Но в том-то и дело, что сказала она это так легко и гармонично, что даже вредный театрал Станиславский, будь он жив, воскликнул бы: «Верю! Верю!» И когда подобные вещи слетают с уст 23-летней барышни, хочется по-хорошему позавидовать и почесать собственный многострадальный лоб…
Лет в 20 я была убеждена, что самое страшное в жизни женщины – морщины и седина, что к 30 годам желательно завести солидного мужа при галстуке и животе, а самой неизбежно придется обрасти детьми и целлюлитом. Думалось, что в 40 можно с чистой совестью садиться за мемуары и отмечать в телепрограмме исключительно передачи о здоровом образе жизни. И казалось, что слово «зрелость» придумали как корректный синоним «старости». Масла в огонь добавлял бойфренд, такой же 20-летний оболтус, изобретший для зрелых дам обидное прозвище «пули на излете». И сколько бы родители не подкатывали глаза, дескать, когда же ты успокоишься, поймешь что к чему и созреешь, я выдвигала лозунги: «Спокойствие – подлость души!» и цитировала Пушкина: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!».
Когда 30-летний рубеж был взят, вдруг открылась истина: никогда, ни в дерзкие 16-ть, ни в знойные 25-ть жизнь не была полнее. И вот с каким багажом я пришла к этому возрасту и выводу…